Гойи. Гипотеза.
Гипотеза, стало быть, такова: запоздалое - в сорок лет - соприкосновение Гойи с жизненными правилами наиболее высокого около порождает в нем внутренние противоречия. Вроде как, его личность как оказалось расщепленной: отныне и навеки она раздвоена меж "народностью" - а с лично душой этнического связывали его возникновение и юные годы - и туманными представлениями о высочайших, некоторое количество иллюзорных нормах, коие отрывают его от родимый стихийности и внушают обещание перед лично собою - жить иной жизнью. Эти 2 начала ни разу не сольются, и Гойя станет жить, но и не приспособившись ни к 1 из 2 миров - ни к миру обыкновению, ни к миру культуры, - т.е. без верного убежища, в нескончаемом переполохе и закомплексованности. Глухота доведет это все до границ патологии, замкнув в томительном одиночестве человека, коий по складу собственного темперамента обязался жить средою, неустанно ощущать прикрытие среды и ее давление - только после этого он откликался, выказывая личные стороны собственного существа.
А жизненный шок, в коий повергает его изменение окружения, выдает поразительный итог: вырвавшись из обыкновений, даже из обыкновений живописи, в коих он жил до этого, обязавшись взирать на все из отдаленных областей рассудка и вовсе не брать на себя изначального, Гойя высвобождает и словно пробуждает от спячки собственную самобытность. Все историки единодушно примут совпадение меж переходом Гойи в свежую социальную среду и выходом в свет его великой живописи, состоящей из новшеств и дерзновении, коие, обгоняя друг друга, рвутся вперед, достигают пределов умения, преступают эти пределы и исчезают в чисто маниакальном произволе.