Поздний период творчества Гойи

Главная » Поздний период творчества Гойи

Наступил 1808 год, войска Наполеона без общего выстрела заняли всю Испанию.

 

Гойя в эти годы жил в Мадриде. В сутки этнического восстания дизайнер был в мегаполисе, видел битва на Пуэрта дель Соль, а после этого приехал в холм Принсип Пио, где были расстреляны повстанцы. Здесь же им был написан набросок, по коему образовалась его картина «Расстрел ночью со 2-го на 3-е мая 1808 года».

 

В графической серии «Бедствия войны» (1810-1820) в жесткой очередности показаны эпизоды герильи, любой лист дополняет предшествующий, они идут по стопам гуськом как драматическое повествование.

 

Одновременно с последними листами «Бедствий войны» дизайнер действовал над графической серией «Тавромахия».

 

В тяжелом ожидании существуют посетители при концерте тореро на арене, воспринимая поединок не столько как ловкость и нахальную отвагу, но и как неизменную опасность, игру со смертью. Ожидание прерывается паническим бегством массы и гибелью человека на рогах быка. Так в листах «Тавромахии» представлена возлюбленная народом коррида-праздник поединка быков. Хотя взамен торжества в ней звучат трагические ноты.

 

Живопись Гойи этих лет во многом близка его графике по смятенному, тревожному настроению и драматизму. В его произведениях встает неожиданное хитросплетение определенного и настоящего с невообразимым и фантастическим, к примеру, в картине «Колосс».

 

Может быть, с отличительной очевидностью выступают эти свежие черты творчества, как скоро дизайнер обращается к старым темам, разработанным им еще в произведениях 1780-х годов. Жанровые по сюжету картины Гойи наполняются и уже иными настроениями и ассоциациями, становясь выразителем скорбных переживаний и чувств художника. В картине «Праздник майского дерева» тема такая же, что и в картоне 1787 года, хотя она потеряла свое непосредственное конкретно-бытовое звучание. Торжество майского дерева, его сюжетная сторона не столько не интересует Гойю, но и контрастирует, по существу, с содержанием картины. В ней нет домашних обстановок, нравов и положений, а передано общее взволнованное и смятенное настроение немаленький массы людей в пределах дерева, категории пеших и конных, двигающихся вверх по долине из числа холмов. Это настроение создается тревожно образующимися и мерцающими полосами света сообща с коричневыми и кое-где красными пятнами одежд, ярким насыщенным звучанием синего тона неба, серовато-зелеными склонами. Действительность вида не вызывает сомнений, хотя все взято в необыкновенном аспекте. С отчужденной замкнутостью встает на холме помещение с белой стеной и пролетом основного к нему моста, и как контраст его неподвижной застылости - перемещение массы у подножия. Достигнуто удивительное согласие и взаимодействие массы и вида. Вид и ранее ни разу не был просто фоном в фигурных композициях художника - тут же он является одним из основопологающих носителей настроения, совокупного психологического строя произведения. Это композиционное и колористическое решение делает романтичную взволнованность и особо острое чувство боязни и драматизма, настолько созвучное настроению Гойи в нелегкие годы реакции и вызванное ею.

 

То же настроение взволнованности, трудные душевные перемещения различает и наилучшие портреты этих лет. Может показаться на первый взгляд, что дизайнер рвется писать лишь тех людей, чье настроение соответствует его личному. Скорбное невыразительное лицо поглощенной переживаниями трагической актрисы Риты Молинос выступает на портрете, написанном Гойей в тот период, как скоро Молинос оставила театр. Не по-детски задумчив небольшой Мариано, внук Гойи, написанный не в период детской шалости либо забавы, ну а в момент, как скоро в юном существе пробуждаются впечатления, придающие ему одухотворенность и серьезность совершеннолетнего. В автопортрете сам Гойя предстает растерянным в душевном переполохе человеком, стоящим на распутье. В людях, коих он и уже сообщает чувствуется душевный трепет, печаль, страдание от чувства безысходности. Настроение, впечатления - для начала, они задевают художника. Эти черты планировались еще в портретах первых лет XIX века.

 

И так Гойя не остается лишь в кругу скорбных переживаний. Он снова обращается к жанру, к собственным излюбленным героиням - махам, и сообщает грандиозное полотно «Прогулку», либо «Молодость» В нем показаны обычные будни мадридских улиц в ясное весеннее утро, как скоро небо покрыто розовато-лиловыми тучами, а светлые помещения мегаполиса окрашены в розовые тона лучами солнца. Темные платья мах отбрасывают серовато-лиловые прозрачные тени, нетяжелым тучей, купаясь в лучах солнечного света, качнулся зонт. Независимыми широкими мазками написаны на втором проекте фигуры стирающих представительниц слабого пола. Во всей картине разлито поразительное чувство красоты и поэзии ежедневной жизни. По собственным живописным способам и подаче городского вида картина предвосхищает легендарную «Прачку» французского художника середины XIX века Домье.

 

Позднее, по всей видимости, в годы свежего революционного роста, Гойей сделано второе грандиозное полотно с жанровым сюжетом «Кузница» В ней нет домашних элементов обстановки, лишь место, в которое помещены 3 фигуры. Картина строится на ритмическом чередовании поз кузнецов, стоящих лицом приятель к приятелю. Спасибо ритмическому повтору, усиленному 2 цветовыми пятнами: белым- рубашки и красным - наковальни, низко опущенной линии горизонта, картина приобретает обобщенно-монументальный нрав. Гойя и тут предвосхищает живопись грядущего не столько интересом к теме труда и героизацией образов несложных тружеников, но и лично монументализированной формой картины.

 

Последние картины написаны, по всей видимости, во время свежего революционного роста и концерта Рафаэля Риэго, руководившего революционным перемещением. Чем более ожиданий принесли с собой годы революции, тем трагичнее было их крушение. В 1823 году был казнен Риэго. В следующем году покинул пределы Испании Гойя, поселившийся до конца собственных дней во французском мегаполисе Бордо, откуда он на некоторое время выезжал в Париж и два раза в Испанию. Годы перед эмиграцией во Францию он провел под Мадридом на берегу Мансанареса, в жилище, получившем название «Дома глухого» Настенные росписи этого здания, портреты, некоторое количество картин для церквей и графическая серия «Диспаратес» (в переводе-нелепость, безумства) относятся к количеству поздних созданий мастера.

 

Давно уже обратили внимание изыскателей росписи, произведенные техникой масляной живописи на стене «Дома глухого» В первую очередь в них видели необыкновенные ужасающие образы, порожденные болезненным воображением старого художника, не столько глухого, но и молодого слепнуть, для которого весь мир преобразился в мрачные трагические кошмары. Впрочем сегодня установлена связь росписей с политическими событиями тех лет. Они приобретают значение что-то типа «Капричос» в живописи. Вспоминается и наиболее ранняя картина периода герильи «Колосс» аналогично, как и росписи, построенная на сочетании настоящего и определенного с нереальным и невероятным.

 

Характерно для росписей здания панно «Утес, обстреливаемый из орудий» Образующийся в дымке силуэт скалы с мегаполисом на вершине, всадники у ее подножия, стреляющие справа солдаты, как и весь вид - абсолютно реальны и конкретны, хотя летящие вверху люди, невероятно желтого оттенка цвет неба и красная одежда кого-то из летящих, придают произведению чувство иреального, вызывая непонятное чувство боязни и переполоха. Мегаполис - прочность на скале - по всей видимости Кадис, где в период революции присутствовали осажденные правительственными войсками кортесы. Так нащупывается нить, приводящая к реальным историческим событиям.

 

Близки этим росписям офорты «Диспаратес», хотя в них, впрочем, превалирует составляющую фантастики, затрудняющий вероятность уловить связь с настоящими событиями. Раз в том числе и серия и вызвана ими, то содержание ее настолько зашифрован представлениями, связан с этническими поверьями и что листы оставляют представление предположительно трагического бессилия человека во всем мире зла, чем бичевания пороков и насилия. Трагический гротеск в ней доведен до предела.

 

В Бордо Гойя написал отличные портреты собственных приятелей, разделивших с ним судьбу изгнанника - драматурга Леандро Моратина, «испанского Мольера», и Хосе Пио де Молина.

 

Особенно интересен портрет Пио де Молина, закоренелый в год смерти Гойи. Из темного коричнево-оливковатого фона будто вылепленное мощными выпуклыми мазками выступает усталое скорбное лицо в обрамлении темных волос, на черной одежде белым пятном отличается шарф.

 

Несмотря на отпечатки основательных переживаний, в портретах этих есть умиротворенность, приятие жизни. Нет сомнения, что это настроение было созвучно лично Гойе, сумевшему сберечь до конца дней веру в душевную стойкость и достоинство человека.

 

Творчество Гойи трудно и глубоко противоречиво. В нем сказались трагические треволнения всей наилучшей части нации, связанные с невозможностью притворения в жизнь в условиях Испании того времени демократических преобразований. Проявления зла, насилия и несправедливости, страдания и утраты рождали глубоко трагическое восприятие существующего, ну а в искусстве Гойи приводили к гротеску, завышенной экспрессии.- Гротеск и гиперболизация образа были для художника нужной и вероятной формой обобщения, по смыслу нередко сливавшейся с карикатурой. Он нередко использовал этническими легендами и представлениями, облекая образы в трудную аллегорическую форму, затрудняющую их восприятие и вероятность установить непосредственную связь с настоящими событиями жизни. Творчеству Гойи присущи и настроения отчаяния, сомнения, неверия и разочарования. Хотя не взирая на это он практически постоянно хранит высокие гуманистические основы умения, оставаясь во все периоды творчества действительно этническим художником.

 

Гойя прошел путь от увлеченного любования зрелищем этнических игр и торжеств, запечатленных в домашних сценах, до создания обобщенно-монументального полотна с героическим образом несложного труженика. Острый, живой интерес к передовым событиям привел его к созданию действительно исторической этнической эпопеи. Ну а в портретах современников разрешил заглянуть в  сокровенные глубины человеческой души, уловить всю сложность человеческого нрава, настроений и впечатлений. Креативный способ Гойи, способ изображения непосредственного конфликта противодействующих сил, прямого драматического инцендента дали возможность ему с ошеломляющей мощью и страстностью высказать чувства, думы, настроения, придать специальную, завышенную эмоциональность собственным произведениям. В картинах Гойи активен не столько цвет, хотя мазок и фактура, выявляющие перемещение, создающие общее представление завышенной приподнятости образа. В тот момент у Гойи ни разу нет эстетического любования красочной поверхностью либо декоративностью цвета без его морально оправданного звучания.

 

Этот способ художника, как и все его умение, явился прямым отрицанием догм и правил академического умения с его ложным престижем и риторикой, стремлением к идеально-отвлеченным образам, условностью цвета. Гойя пролагал путь дизайнерам грядущего поколония - эпохи романтизма.

 

Необычайная творческая разносторонность, широта охвата жизненных явлений, работа во почти всех жанрах выделяет Гойю из числа дизайнеров XVIII и начала XIX веков и делает его одним из более выдающихся живописцев-реалистов в ситуации западноевропейского искусства.

 

Авторизация
Логин:
Пароль:

Новости:

20.09 — Сны разума". Франсиско Гойя & Сальвадор Дали

Выставка «Сны разума» из собрания Кунстгалериен Боттингерхаус (Германия) предполагает масштабные по своему размаху, содержанию и накалу серии графических произведений 2 выдающихся западноевропейских мастеров Франсиско Гойи и Сальвадора Выдали.

Подробнее »


19.09 — Подлинники Гойи и Дали остаются в Новосибирске

Выставка офортов Франсиско Гойи и Сальвадора Выдали, коия действует в краеведческом музее с 7 августа, продлена в связи высокой известности. Про это объявил в настоящее время директор краеведческого музея Андрей Шаповалов.

Подробнее »


Загляни в прошлое